От растерянных отзывов, звучавших в антракте, до полного восторга в финале — хореограф Жан-Кристоф Майо вел настроение зрителя к кульминации так же умело, как главных героев — к счастливому финалу. «Золушка» в исполнении труппы Монте-Карло, несмотря на знакомое даже начинающему балетоману название, имеет абсолютно не классическое содержание. И потому однозначно оценить эту работу невозможно: каждый видит постановку в меру своего жизненного опыта и балетной насмотренности.
Этой версии «Золушки» почти двадцать лет, в 2006-м году Жан-Кристоф Майо уже привозил ее в Москву, однако, по показаниям очевидцев, тогда она вызвала недоумение. Похоже, за последнее десятилетие российский зритель вырос, и немалая заслуга в этом как раз балетных фестивалей — в этом году спектакль давали два вечера подряд, и оба раза зал был полон.
Есть, как минимум, две причины любить открывшийся на прошлой неделе международный фестиваль Dance Open: во-первых, организаторы тщательно подбирают программу, не оставляя разочарованным ни ценителя классики, ни того, кто предпочитает современное искусство. Во-вторых, зритель готов к экспериментам: рядом с таким чувствуешь себя комфортно на любом спектакле. Даже если он немного о фут-фетишизме.
Впрочем, это все еще спектакль о любви. Золушки к отцу, мачехи к плотским утехам, принца к незнакомке. Но, главное — о любви матери к своему дитя. Жан-Кристоф не скрывает, что в постановке много личного. Образ матери-феи, которая ведет Золушку по жизни, помогает ей попасть на бал и подсказывает принцу правильный путь в минуту отчаяния, навеян личностью собственного отца, рано покинувшего хореографа, но точно так же ведущего его по творческому и жизненному пути.
Место хрустальных туфелек заменила золотая пыльца, место дорогостоящих декораций — гигантские листы бумаги, легко превращающиеся то в дворец, то в заморские страны в ловких руках художника по свету. Экстравагантные костюмы, высмеивающие высокую моду, резко контрастируют с лаконичным маминым платьем из белого шелка, в котором Золушка вскоре отправляется на бал.
Музыкальная основа — вечная музыка Сергея Прокофьева, но хореограф предлагает взглянуть на историю под новым углом: спектакль открывает и закрывает сцена родителей, так любивших друг друга тогда и вновь воссоединившихся в финале… нет, не сказки. Жизни.
О свершившемся счастье Золушки мы узнаем буквально за пару минут, когда она вместе с принцем восходит по лестнице в новую жизнь. Но и здесь во главу угла хореограф поставил мамино благословение– в виде золотой пыли оно падает с неба на возлюбленных.
Привычный сюжет здесь тоже есть, но показан он гротескно. Перед Золушкой, словно во сне, манекены разыгрывают сцены встречи с принцем. Хрустальные башмачки, изысканное платье, поиски той самой ножки, на которую подойдет оставленная туфелька, и счастливой жизни после повторной встречи. Впрочем, все это в какой-то момент становится неважно, и хочется узнать, что же приготовил сам хореограф.
В репертуаре Майо немало классических балетов, где он в полной мере проявляет свое творческое «я». В одном из интервью хореограф признался, что сохранить балетные шедевры в первозданном виде невозможно. Танцоры — не реконструкторы, им хочется живой хореографии. Как и зрителю в зале. Ведь он не всегда знаток балета, порой он здесь лишь потому, что его дочь ходит в танцевальную студию.
Неоднозначный фут-фетишизм (на балу юных претенденток на сердце принца оценивают по стопам, а Золушку разыскивают по рисунку ноги) мог бы смутить неопытного зрителя, но поклонники Dance Open привыкли к подобным экспериментам и приходят сюда именно за этими эмоциями.
Пожалуй, Майо не подойдет тем, кто лишен самоиронии и новому предпочитает проверенные сюжеты. Всем остальным его постановки показаны в неограниченном количестве. Тем более, что маэстро все чаще и чаще стал заглядывать на российские сцены.
Постановку смотрела Екатерина Перминова.
