Российский ученик глазами кубинского преподавателя

Пообщавшись с Лисандрой и Аннелис, мы узнали много интересного об особенностях российских танцоров сальсы. Финальное интервью в нашем цикле мы взяли у Адониса Сантьяго, которого поймать было еще сложнее, чем сальсер. Но оно того стоило.

WLD: Адонис, как долго ты живешь в России?

А.С.: Четыре года. Я переехал сюда из Турции по личным и профессиональным причинам. До этого жил на Кубе, я профессиональный исполнитель и выступал в шоу. В Турции тоже работал танцором, а карьеру преподавателя начал в Москве.

WLD: И как тебе эта профессия?

А.С.: Это намного труднее, чем танцевать. Сначала мне не нравилось, ведь сложности всегда отталкивают. Кроме того, я был на пике танцевальной карьеры, а профессия преподавателя более спокойная. Сейчас я совмещаю и то, и другое, и мне очень нравится.

WLD: А что ты думаешь о российских учениках? Какие они?

А.С.: Есть разные типы учеников: есть те, кто приходит на уроки, чтобы развлечься. Наверное, такой тип мало кому по душе, потому что они не обращают внимания на класс. Есть ученики, которым очень интересны уроки: они, как правило, больше времени танцуют и интересуются кубинской культурой, музыкой, национальным характером кубинцев.

WLD: А каких учеников больше?

А.С.: Конечно, тех, кто погружается в культуру, меньше.

WLD: Зависит ли это от школы?

А.С.: Да, от школы многое зависит, в частности, от того, хотят ли ее владельцы зарабатывать больше денег или на самом деле преподавать. В соответствии с этим учителя выстраивают свою программу.

WLD: Сложно ли вообще преподавать российским ученикам?

А.С.: Конечно, прежде всего из-за языка, который сложно освоить. Методология – это тоже сложный аспект: мы, кубинцы, – прирожденные танцоры, с рождения видим, как двигаются наши родственники, и учимся, наблюдая и повторяя. Преподаватели на Кубе только показывают движения, а не описывают их. Российским ученикам нужны объяснения и поэтому зачастую российские преподаватели подходят им больше, чем кубинцы.

WLD: Откуда ты берёшь объяснения движений?

А.С.: Когда я только начинал преподавать, то только показывал их, и потом Вера (Vera Fiesta, танцевальная студия ArtWay) сказала, что это неправильно и чтобы донести движение, я должен сам понять, как я его делаю. Тогда я работал в паре с Катериной Мик, и она показала мне несколько методологических приемов. Потом я учился сам, на своих ошибках, и этот процесс продолжается и сейчас. Дома я перед уроком сажусь и продумываю, как буду объяснять движения, какое из них посложнее, какое попроще. Я могу сказать, что по-прежнему ищу методологию, это непрекращающийся процесс.

WLD: Как ты считаешь, помогает или мешает голова в танцах?

А.С.: На классы приходит много пессимистов с высоким уровнем стресса. У них проблемы на работе, проблемы дома - так устроено капиталистическое общество. И, конечно, ученик-пессимист усваивает материал хуже из-за того «нет», которое он сам создаёт в своей голове. Да, движение может у тебя не получиться, но если ты будешь повторять его три дня, то на четвёртый оно наконец выйдет.

WLD: А что с исправлением ошибок: оно помогает или демотивирует? Ты исправляешь ошибки своих учеников?

А.С.: Я думаю, что мы, маэстро, одновременно и преподаватели, и психологи, и бизнесмены. Как преподаватель, я должен быть строгим, потому что хочу, чтобы мои ученики освоили материал. Как психолог, я должен постараться не создавать комплексов. Ведь они танцоры-любители, а не профессионалы. А как бизнесмен, я понимаю, что нельзя быть требовательным ко всем, потому что они мои клиенты и, если я буду строг, то у меня останется по два-три человека на уроке. У них есть проблемы и дома, и на работе, и если они придут ко мне на урок развлечься и я буду их критиковать, то ничего хорошего из этого не выйдет. Поэтому если я вижу, что кто-то ошибается, я обычно обращаюсь не к нему, а ко всей группе: «Осторожно, не делайте здесь ошибку!» И этот человек может понять ее, но при этом не чувствует себя обиженным.

WLD: Что ты можешь сказать о сальсатеках в России?

А.С.: На выходные я часто выезжаю за город и на фестивалях много танцую, а в Москве практически нет, мне некогда. Обычно приглашают меня, но если приглашаю я, то выбираю начинающих: мне это интереснее, чем танцевать с девушками с высоким уровнем подготовки. К чему я не могу привыкнуть, так это к тому, что женщины здесь приглашают мужчин: я хочу надеяться, что это не из-за необходимости, а потому что они этого хотят, а вообще я считаю, что в танце приглашать должен партнер.

WLD: Что бы ты еще посоветовал российским танцорам?

А.С.: Тем, кто занимается танцами в качестве развлечения и хочет научиться всему быстро, я бы посоветовал работать больше, чтобы расти. Тем, кто увлекается культурой – чтобы они пробовали что-то ещё. Что мне не нравится в России, так это то, что танцоры с определенного момента бросают занятия и забывают всё, или довольствуются тем, что есть. В Испании, Италии люди постоянно занимаются, участвуют в шоу и уровень там очень высокий. В России же он будто застыл в одной точке. Возможно, это связано с тем, что тут нет соревнований и у учеников нет стимула. России не хватает организаторов событий и танцоров, которые не перестают совершенствоваться.

WLD: А как тебе вообще живётся у нас?

А.С.: Зиму переношу тяжело, но мне нравится, что я могу танцевать здесь всё, что хочу, что я работаю параллельно преподавателем и танцором. Люди попадаются разные: хорошие и плохие, закрытые и открытые. Мне нравится, что я развился здесь как личность и как профессионал. Недавно я был на Кубе и чувствовал себя туристом, а когда вернулся в Россию, то почувствовал себя как дома.