Совсем недавно танцоры занимались только у своего хореографа, вдохновение черпали из интернета, что такое мастер-классы знать не знали и даже не мечтали взять несколько уроков у Рики Лэма (Ricky Lam), Йена Иствуда (Ian Eastwood) или Талии Фавиа (Talia Favia).
Организаторы Project818 Женя и Дима Масличенко были одними из первых, кто начал привозить топовых иностранных хореографов в Россию. WLD открыли с Женей сезон летних интервью в Воронцовском парке.
Справка WLD:
Project818 — команда проекта проводит с 2008 года мастер-классы топовых зарубежных хореографов по основным направлениям — хип-хоп, джаз-фанк, контемпорари. С 2012 года организовывают чемпионаты и фестивали. Официальный представитель России в Street Dance Camp (Чехия). Привезли в Москву более 50 хореографов, более чем из 10 стран мира.
WLD: Женя, расскажи, с чего начинался Project818?
Ж.М.: Начиналось все с мастер-классов лет 6 назад. Тогда они в России были в зачаточном состоянии, мало кто привозил иностранцев. В основном это были фристайловые танцоры. Мы решили привозить топовых хореографов, которые работают со звездами, чьи клипы мы смотрим. Хотелось, чтобы они еще и обучали правильно. За три года до этого момента Дима съездил в Америку, поучился в «Милленниуме» (Millennium Dance Complex. — Прим. WLD). Тогда еще никто из русских туда не ездил. И так вдохновился. Между Россией и Америкой был, конечно, большой разрыв в плане уровня танцевальной подготовки.
WLD: Какой хореограф стал первым для Project818?
Ж.М.: Танцор Фок Хэншил (Falk Hentschel). Сейчас он снимается в кино в Америке. Танцевал у Бритни Спирс, работал с Марти Куделкой (Marty Kudelka). А потом мы привезли Нэппитебс (Napoleon & Tabitha Nappytabs), которые очень популярны в Америке. Они приехали только потому, что нам повезло. У них была годовщина свадьбы. Им было очень интересно приехать в Россию. На самом деле они безумно дорогие. С ними хочет работать куча звезд. Помимо хореографов они еще и арт-директора: знают, какие использовать спецэффекты, как одеть танцорскую труппу, как расставить, чтобы звезда выигрышнее смотрелась. У нас на мастер-классы тогда собралось человек 50. Мы очень хотим их обратно привезти, но пока не получается, потому что у них маленький ребенок и много работы в Америке.
WLD: Какая реакция была у танцоров на первых мастер-классах?
Ж.М.: С одной стороны, было сложно обучать… С другой — легче, чем сейчас. Тогда никто не понимал, что такое мастер-классы. И многие придерживались принципа: «Я люблю своего педагога и больше ни к кому не буду ходить». Но зато раньше можно было показать видео и сказать: «Вот, смотрите, это хореограф Бейонсе, вот его послужной список, работы». Например, мы привозили Андре Фуэнтеса (Andre Fuentes), который работал с Бритни Спирс, когда она была на волне популярности. Мы выкладывали их ролики, люди смотрели и приходили. А сейчас все смотрят то, что популярно на YouTube. Обычный танцор, не звезда, набирает просмотры, и люди уже не хотят идти к тому, кто настоящая звезда и талант.
WLD: На каком мастер-классе впервые собралось много танцоров?
Ж.М.: Это был мастер-класс по хип-хопу Дэвида Мура (David Moore), в феврале 2010 года. У нас было в районе 100 человек — самые многочисленные классы.
WLD: А что такое Ladies Work out?
Ж.М.: Мы устраиваем два раза в год женский прокач. Это мастер-классы для девочек, которые танцуют на каблуках. Помимо high heels мы включаем еще джаз-фанк, контемпорари, лекции с Соней Некс по фитнес-питанию; лекции по макияжу, фитнес-нагрузке. Если хип-хоп-танцора сложнее вытащить джаз-фанк танцевать, то девочки очень хорошо идут на контакт с новыми направлениями. Сонина лекция прошла на «ура», всем было безумно интересно ее слушать — каждая хочет знать, как правильно питаться, накачать кубики…
WLD: Наверняка за столько лет было и много интересных историй?
Ж.М.: Куча историй, связанных с получением визы. С Нэппитебс мы получили визу каким-то чудом, они безумно занятые люди. Мы заполняли для них анкету на две страницы, переписываясь по смс. Ты пишешь вопрос, а ответ приходит через день. Вопросов около 40. В итоге визу мы получили в день их вылета к нам сюда: так случилось, что офис FedEx находился в аэропорту. С ними же мы ходили в Большой театр. Майские праздники, все билеты проданы. Свободные места — по одному, разбросаны по всему залу. И тут прямо перед нами возвращают четыре билета на пятый ряд в партере. В тот день танцевал Цискаридзе, а в середине балета пришла Алла Пугачева на балкон…
WLD: Куда еще иностранным танцорам интересно сходить в Москве?
Ж.М.: Далеко не все стремятся куда-то пойти. Для кого-то это рутина, они приезжают: «Все, мы в отель, не хотим никуда!» А многим, как обычно, — Красная площадь, Тверская, Арбат. Тем, кто танцует контемпорари, очень интересен Большой театр. К нам приезжала Талиа Фавиа, у нее друг работает в балетной труппе. Он ее приглашал на закрытые репетиции.
WLD: В райдерах у танцоров встречаются интересные требования?
Ж.М.: Требования почти у всех одинаковые. У многих это бизнес-класс, хорошая гостиница.
WLD: А трудности возникали с кем-то из хореографов?
Ж.М.: Нет, мне кажется, они сами по себе доброжелательные. Даже когда в Америку приезжаешь, так легко и хорошо становится. Все улыбаются, легко идут на контакт. Тяжело, когда ты здесь, а они там. Тебе нужно с ними переписываться, обсуждать все детали. Отвечают долго, а тебе нужно скорее все урегулировать, поставить даты, это играет большую роль. Когда они улетают, конечно, хочется поддерживать отношения, потому что интересные все люди на самом деле.
WLD: С кем помимо Нэппитебс было интересно работать?
Ж.М.: Как правило, чем больше «звездности», тем открытее люди. Талиа Фавиа, Мишель Манискалко (Michelle Maniscalco). Могу, наверное, всех сейчас перечислять.
WLD: Что означают цифры 818?
Ж.М.: На самом деле там несколько значений. Я могу рассказать парочку. Если посмотреть на наш логотип, то можно увидеть два крылышка, как ангел. Самая «мекка» танцевального искусства, откуда мы всех привозили, это Лос-Анджелес — город ангелов. Восьмерка — знак бесконечности. И еще одно значение — первые навсегда.
WLD: Project 818 — это ты и Дима, или есть еще организаторы?
Ж.М.: Сначала мы были вдвоем. Теперь нам помогают Соня Некс и Аня Гротеск. Плюс есть еще девочки, которые у меня раньше занимались.
WLD: У вас есть история, связанная с первым чемпионатом. Расскажи, пожалуйста!
Ж.М.: Россия такая непредсказуемая страна. Мы должны были проводить наш чемпионат в клубе «Арма» на Курской. Даже внесли предоплату. 29 апреля — День танца, мой день рождения. Мы приезжаем в 7 утра с организаторами, а клуб закрыт. Там уже кто-то из танцоров стоял, по-моему, Андрей Бойко. Охранники говорят: «У вас здесь сегодня ничего не будет». Администрация клуба говорила весь день: «Сейчас-сейчас, мы разберемся». В итоге, выяснилось, что арендаторы клуба не заплатили за свет, и им все отрубили за несколько дней до нашего чемпионата. Было, конечно, страшно. Первое мероприятие такое статусное, много сильных команд. И вообще, не хочется никогда никого подводить. В тот же день мы перенесли чемпионат в клуб «Дуров». Все прошло замечательно! Только задержались на много часов. И возможно, всего одна команда уехала, им надо было на поезд. Через полгода мы провели фестиваль: там всего одна номинация — «Best Dance Show». Тогда было столько людей!
WLD: А как вы пришли от мастер-классов к чемпионату и фестивалю?
Ж.М.: На тот момент уже существовали разные чемпионаты. Но, как правило, можно было предугадать, какая команда победит. Если, например, Питер организует, значит, какая-то питерская команда. Нам же хотелось, чтобы было независимое судейство, и чтобы это были иностранные звезды. Несмотря на то что с первым чемпионатом нам помогали и Соня, и Аня, их команды не победили.
WLD: Как вам удается привлекать спонсоров и аудиторию?
Ж.М.: Так же, как и всем! Это тяжело. Дорогая аренда, дорогие привозы. Хочется хотя бы в минус не уходить, чтобы и подарки какие-то были. Деньги никто не дает из спонсоров. Ты звонишь, тебе говорят: «Да, присылайте вашу презентацию, предложение». И все, никому не интересно. Сидишь на телефоне, пытаешься что-то рассказать.
WLD: Есть какие-то хореографы, которых еще не удавалось привезти в Россию, но очень бы хотелось?
Ж.М.: Есть, но это коммерческая тайна! (улыбается) Таких, конечно, много, но они постоянно заняты — это раз. И очень дорогие — это два. Но даже если мы закроем глаза на деньги, у многих график расписан на год вперед. Кому-то может быть не очень интересно ехать. А если даже они дадут согласие, есть риск, что им предложат работу, и они скажут: «Извините, подождите, ребята!»
WLD: Ввиду последних событий в мире, отразилась ли политическая ситуация на привозах?
Ж.М.: Безусловно, были вопросы «А что у вас происходит?» «Война?». Николь Киркленд (Nicole Kirkland) говорила: «Вот, мама волнуется, не хочет отпускать, спрашивает, как я полечу?» Но, как видите, у нас все было хорошо!
WLD: Сегодня, оглядываясь назад, как бы ты оценила уровень танцевальной подготовки в России?
Ж.М.: Когда мы начали привозить, уровень у российских танцоров был низкий. Потом в какой-то момент он вырос. И мне даже начало казаться, будто всем очень легко брать хореографию на классе, и танцевать все стали чуть ли не на уровне с американцами. А сейчас, может, много новичков появилось или американцы сделали шаг вперед… Два года назад я была на конвенции «Monsters of Hip Hop». Там танцуют 16-летние подростки. Они делают это, абсолютно не напрягаясь, болтая между собой. Но, безусловно, уровень в России сильно вырос, во многом благодаря мастер-классам. Но не знаю, сможем ли мы угнаться, чтобы быть в ногу с американцами?
Интервью подготовила Елена Шумихина.
Фотографии предоставлены Project818.
