В эти выходные, 5-6 марта, в Париже пройдет одно из важнейших танцевальных событий года — финал Juste Debout. Казалось бы, всего пару месяцев назад состоялись российские отборы, когда наши танцоры получили шанс представить страну на мировом уровне. Тогда, в январе, за пару дней до старта чемпионата, произошло еще одно интересное событие, о котором мы не рассказывали. Jouni Janatuinen, организатор JD в России, и четверо судей (Dey Dey, Niki, Cio и Toyin) встретились с журналистами, чтобы обсудить состояние танцевальной индустрии в стране и не только. Отложите дела на 10 минут, потому что это было крайне познавательно и злободневно.
Сейчас в Париже на соревнования приходит посмотреть большое число зрителей, однако начинался Juste Debout как небольшой чемпионат — этому способствовала ситуация с уличным танцем в 90-х годах в США. В 80-х там все шло хорошо, танцоры придумывали движения, танец развивался, а спустя десятилетие все пошло на спад. Тогда как в Париже продолжало расти. Другой момент, который успешно повлиял на развитие Juste Debout, — в Париже очень много мигрантов. Такой город стал идеальным местом для роста чемпионата. Были в истории Juste Debout и плохие времена, однако к 2008 году количество зрителей приблизилось к 12000 человек. Со временем главной площадкой стал стадион Берси, самый большой стадион Парижа.
«Брюс (Брюс Зоне — создатель Juste Debout. — Прим. WLD) нашел нужное предложение на определенный спрос, — объясняет успех чемпионата Jouni, организатор JD в России. — Билеты полностью выкупали год за годом, так что Берси стал логичной площадкой. Но в первый год этот поступок был совершенно непродуманный и рискованный. Мы делали это с мыслью: «Ок, давайте сделаем и посмотрим, как это будет». И все прошло действительно хорошо, и за последние три года к нам приходят по 16000 зрителей. Это сумасшедшие цифры, и я до сих пор не могу в это поверить. Конечно, во Франции уличный танец — это признанная обществом и правительством форма искусства, но в то же время мы должны понимать, что на финале не все 16000 человек — это друзья выступающих. Очень много иностранцев приезжают в Париж, просто чтобы увидеть шоу вживую».
А вот в Москве, по словам Jouni, много иностранцев увидеть пока не получится. Танцевальное сообщество страны у нас сильно развито, и он не видит причин, почему Juste Debout не смог бы прижиться в России и по уровню догнать парижский. Однако сперва нужно решить ряд вопросов.
Jouni: «Например, визовые ограничения. Людям становится сложно попасть в Россию. Европейцы в этом плане довольно избалованы, они могут выбирать, куда поехать. В Копенгаген или Германию легко попасть, а вот Москва не всех готова впустить. И решение этого вопроса способствовало бы росту чемпионата в стране. В этом году у нас участники из стран СНГ, несколько из Японии, Китая и США, но таких может быть гораздо больше. Другая проблема — это отсутствие поддержки уличного танца со стороны правительства и сообщества в целом. Над этим тоже предстоит поработать».
WLD: Jouni, вы в России не первый раз и уже знакомы с русскими танцорами. А что знают судьи?
Niki: Мы только одно знаем наверняка: они танцуют как в последний раз, к тому же они очень изобретательные.
WLD: А какие ожидания от российского чемпионата?
Cio: На этом чемпионате я хочу увидеть новые имена, это так здорово! Я здесь впервые, так что мне все в новинку.
Niki: В любую страну приезжаешь с большим интересом, хочется просто посмотреть на танцоров.
Toyin: Никогда не знаешь, чего ожидать. Иногда это просто глоток новой энергии. Которой мы тоже хотим зарядиться.
Jouni: Последние 3-4 года русские танцоры осень хорошо себя зарекомендовали на международных соревнованиях, в том числе и на JD.
WLD: Juste Debout — это путевка в мир для молодых талантов. Но что именно получает победитель, кроме славы?
Niki: Для меня это означало одно: то, что я делаю, работает. Я танцую много лет и всегда была уверена в том, что делаю, — в моем танце, в моем стиле, мне это просто нравилось. Но после победы на JD я поняла, что способна на большее. После победы многие заговорили со мной по-другому, а у меня появилось больше ответственности. Совершенно неожиданно в один момент люди начинают хотеть знать о тебе как можно больше. Нужно уметь справляться с таким интересом к себе, сохраняя при этом свой стиль и желание создавать новое.
Jouni: Победа и судейство JD дают тебе имя в уличной культуре по всему миру. Ты попадаешь в число избранных, и это обязательно повлияет на число рабочих контрактов.
Dey Dey: Конечно! Например, меня взяли в фильм «Уличные танцы-2» после того, как режиссер увидел меня на JD. Благодаря чемпионату у меня было столько работы, включая «Цирк дю Солей»! Это платформа для большого старта и не только в танцах, но и в кино, моде... Конечно же, я благодарна JD, но и я работала для этого очень много. Для меня важно и то, что в паппинге еще никто не забирался так далеко, как я.
WLD: Когда вам делают предложения, с вами контактируют напрямую или все они поступают через организаторов JD?
Niki: Ко мне обычно приходят напрямую, но я уверена, JD получает большое число запросов.
Dey Dey: У Брюса есть агентство, которое занимается продвижением. Зависит от танцора — хочет он работать через агентство или самостоятельно. Работать по контракту или нет.
Jouni: Большинство работает самостоятельно.
Dey Dey: Во Франции культура не настолько развита, как в Лондоне или в США, у нас нет менеджеров, агентств и тому подобного.
Jouni: Но, конечно, мы не говорим о коммерческих предложениях, там уже агент обязательно нужен. Мы говорим про андерграунд.
WLD: Раньше уличный танец был андерграунд, но сейчас он становится более популярным, уходит в коммерцию, моду, кино. Как вы к этому относитесь и как считаете, куда приведет этот тренд?
Jouni: Я считаю, что JD как раз чтит традиции и остается андерграудным мероприятием. Четыре основных стиля как были, так, наверно, там и останутся. С другой стороны, поддерживать подобное мероприятие стоит очень дорого. Люди думают, что Брюс и его команда зарабатывают миллионы, но это не так. Это сложный бизнес и каждый год он с большим трудом выходит в ноль. Вы же понимаете, что аренда такого стадиона, как Берси, недешевая. Если я не ошибаюсь, пару лет назад только за охрану он заплатил 30000 евро. Понимаете, какие это цифры? Именно поэтому и возникли телевидение JD, школа танцев, агентство. Для того, чтобы получить дополнительный источник дохода.
Niki: Уличные танцы должны оставаться андерграундным движением, если будет одна коммерция, они умрут. Да, это будет модно какое-то время, но недолго. Мы все пришли оттуда, выросли там, и нам просто необходимо стимулировать себя именно в такой среде. Мы не можем просто ездить судить, каждому нужен рост и вдохновение, нам хочется находить новые формы, которые впоследствии можно обыграть в танце. Здорово, что стритдэнс попадает в телепроекты и в издания, где вы об этом напишете. Все-таки обычным людям есть чему поучиться у этой культуры. Мы объединяем людей со всего мира, несмотря на то, как мы выглядим, как нас зовут. И сколько денег зарабатываем. Важно лишь то, на что ты способен на танцполе. Важно сохранить это.
Dey Dey: Мне тоже так кажется. Уж лучше я посмотрю на бибоя в телешоу, чем наблюдать на танцполе за кем-то, кто танцует хип-хоп, не понимая, что такое хип-хоп. Никогда не забывай, откуда ты. Делай, что делаешь, получай свои деньги, но не забывай. Нужно уметь сохранять баланс. Во Франции уличные танцы получили развитие после выхода фильма «Break in». И ведь это была своего рода коммерческая история!
Niki: Важно сохранить возможность просто подойти к человеку и сказать: «Ок, я тебе покажу, как надо танцевать» и начать баттл. Это сиюминутное решение, а не то, что ты пошел домой, подготовился, посмотрел YouTube… Надо уметь жить в моменте. К тому же хип-хоп постоянно меняется и нужно уметь быть с ним в одном времени. И если ты хочешь и в коммерческом хип-хопе оставаться, важно и там уметь улавливать изменения.
Dey Dey: Плохая новость заключается в том, что все думают, что хип-хоп это круто, но на некоторых мероприятиях люди ничего о нем не знают, просто используют это слово и все. А на событии и не пахнет хип-хопом. И танцоры просто танцуют разученные связки под хип-хоповые треки. А ведь это убивает всю культуру и сам посыл. И в результате конечной целью становятся просто деньги.
Toyin: И нельзя забывать, что это социальный танец. Он родился в клубах, на вечеринках, а не в зале перед зеркалом. Локинг, паппинг, хип-хоп, хаус — это направления, которые живут в клубах, на вечеринках, просто в разговоре танцоров. «Ну-ка, покажи это движение», — примерно так это работает.
Jouni: Мы говорили о фристайле…
А JD это как раз то место, где можно показать, на что ты способен.
WLD: Каким образом можно поддерживать уличные танцы и эту культуру? Как не дать ей перерасти в очередной тренд?
Niki: Один из способов — это создавать площадки, где танцоры могут просто встречаться. Никакой коммерции, просто общение. Баттлы — это не то. Ведь если встречаться только тогда, когда можно выступить, что-то выиграть или получить за это деньги, культура исчезнет. Нужны площадки для социализации. Открытые тренировки, джемы, баттлы, вечеринки, где танцоры могут просто пообщаться.
Toyin: И важно проводить не только баттлы, но и джемы. Между ними есть большая разница.
Jouni: Поддерживайте локальные мероприятия, ведь именно там создается самое интересное.
Dey Dey: Ходите на мастер-классы. Ведь раньше, когда не было YouTube, если кто-то где-то давал класс, мы бегом бежали. А сейчас ощущение такое, что рынок просто переполнен.
Niki: Очень важный момент: мы все самоучки. В хип-хопе неважно, насколько хороша школа, в которой ты занимаешься. Важно то, что ты умеешь. Люди стали такими ленивыми, они не хотят брать то, что им предлагают. Но на такие классы надо ходить, учиться, танцевать, вдохновляться, чтобы потом использовать это в своем танце. А вот здесь люди начинают теряться. Ведь иногда преподаватели сами толком не могут преподавать.
Jouni: Это меня и беспокоит. И вообще, я занимаюсь организацией мастер-классов уже очень давно, на счету уже сотни. И вот скажите, когда мы привозим иностранного хореографа, у которого есть чем поделиться, кто практически всегда отсутствует в зале?
Вместе: Лучшие танцоры.
Jouni: Да, но кто еще? Местные преподаватели! Они никогда не приходят.
Toyin: А ведь должны. Мы же учим их студентов, им нужно ходить и смотреть, мало ли чему мы их там научим.
Jouni: Но, конечно, есть и «продвинутые» местные преподаватели, которые полностью посвящают себя коммерции. Они приходят на мастер-классы, но не приводят своих студентов. Они не анонсируют классы, они просто не хотят, чтобы ученики поняли, что их уровень далек от идеала.
WLD: Вы упомянули, что у вас большие планы на Россию. Кажется, вы хотели организовать больше одного преселекта в следующем году?
Jouni: У Брюса большие планы. Он хочет, чтобы JD охватил весь мир, так что нам нужны новые страны-участницы. По всему миру большое число организаторов, готовых принять Juste Debout в своей стране, но когда дело доходит до практики, оказывается, что у них недостаточно опыта или средств. Так что в этом году у нас всего 13 стран. Два года назад их было 14. Мы не выросли, но план заключается в следующем: будут национальные преселекты во всех странах, готовых принять чемпионат. Будут интерконтинентальные полуфиналы, а победители поедут на финал в Париж. Это план, но не стоит забывать, что есть очень большие танцующие страны — Россия, США, Китай и Япония, — и в каждой будет по несколько преселектов. Если говорить о России, могу сказать, когда событие разрастется, мы поедем и в Москву, и в Питер и, может быть, еще и на Восток. Но все это возможно не раньше 2017 года.
Что ж, 2017-й уже не за горами. А завтра мы узнаем, прав ли был Jouni, рассчитывая, что у России в финале хорошие шансы на победу. Присоединяйтесь!
