Интервью: Marty Kudelka

Марти Куделка — человек с отличной пластикой, получивший мировую известность как главный хореограф Джастина Тимберлейка. За 20 лет в шоу-бизнесе он пережил и звездную болезнь, и бытовые сложности, однако, остался скромным и талантливым. Все как мы любим. Накануне шоу в Санкт-Петербурге Марти дал мастер-класс русским танцорам, а заодно и интервью для WLD.

WLD: Марти, в одном интервью ты сказал, что хороший танцор не обязан быть лучшим, но должен обладать талантом. Чем он должен обладать, чтобы быть лучшим?

M.K.: Я не знаю, как быть лучшим… Я думаю, есть тонкая грань. Эти люди по-настоящему хороши в профессиональном мире, они великолепны. Я предполагаю, что те, которых вы считаете лучшими… есть маленькая черта, которая их отличает. Например, возьмем кого-нибудь такого, как Лайл (Лайл Бенига (Lyle Beniga), один из танцоров шоу Джастина Тимберлейка. — Прим. WLD), — танцор самого лучшего уровня для меня, который только есть, потому что он может станцевать мою хореографию так, как я хочу, но при этом он остается самим собой, что непросто. И я могу взять всех шестерых танцоров, которые работают сейчас с Джастином в туре, все шестеро могут танцевать мою хореографию по-своему уникально. Единственное, что их отличает от тех, кто «под ними», — те люди могут танцевать мои связки идеально, но они не могут быть собой. Вот эта тонкая грань для меня. Очень маленькая черта, но одновременно очень большая. Быть собой. Танцуя в клубе или танцуя то, что поставил я.

WLD: Были ли на твоем пути к этому высокому уровню какие-то непреодолимые сложности?

M.K.: Да, очень много, были и хорошие, и плохие. Я знал, что хочу танцеватьс ранних лет, поэтому упорно трудился. Я из Техаса. Мне пришлось переехать в Лос-Анджелес. И я переехал туда в более позднем возрасте, чем большинство людей. Думаю, причина того, что я еще в игре… я по-прежнему люблю то, что делаю.

Были разные этапы. Сегодня тоже этап — я первый раз в России,впервые преподаю здесь. Не так много мест в мире, где я могу это сказать, так что я с нетерпением ждал, чтобы приехать сюда. Обычно я не танцую на шоу, и в этом мировом турне я не в качестве танцора. Я выступаю только тогда, когда кто-то не может. Но это первое шоу Джастина в России, и я буду танцевать в двух — это уже три этапа; поездка сюда — это четвертый. Даю классы в Санкт-Петербурге, а затем в Москве. У меня шесть этапов за три дня. И я продолжаю двигаться. Я так же взволнован, как и 15-20 лет назад.

WLD: У тебя за время карьеры было много учеников, как ты их мотивируешь продолжать двигаться, развиваться, любить танец?

M.K.: На классах в России у меня только час и пятнадцать минут.Поэтому это сложно. За первые пять минут урока я могу быстро определить, что уровень у всех очень разный, поэтому я, как учитель, стараюсь давать средний уровень. Когда нет времени, я не могу сконцентрироваться на двадцати людях, которые не мотивированы. Основное внимание на тех, у кого горят глаза. У меня нет времени мотивировать. Если они не хотят трудиться, они не добьются высокого уровня все равно. Это если речь идет о профессионалах. Они не дети… я учил детей всю жизнь. Это другое. Чтобы мотивировать детей, ты даешь какую-нибудь шутку, развлекаешь. А профессионалы, им самим это нужно, если не хотят быть там, то не хотят. Если они недостаточно замотивированы, они не пойдут далеко.

WLD: А что думаешь о танцорах-самоучках, которые учатся через YouTube,они могут составить достойную конкуренцию тем, кто занимается у топовых хореографов?

M.K.: Хотел бы я, чтобы у нас был YouTube давным-давно, когда я начинал. Это такая полезная штука. Но в то же время может быть помехой. Раньше, когда я жил с родителями, чтобы научиться чему-нибудь, мы смотрели VHS, клипы, кассеты, учили «Thriller», мотали все время… вот черт (улыбается)... А сейчас ты можешь научиться всему так быстро. Это хорошая вещь, если пользоваться ею правильно. Я встречал людей, которые выучили что-то сами и зазнались. Это плохо. Я бы использовал YouTube как средство. Если ты не можешь разобраться, тебе нужно прийти в зал к людям и увидеть это вживую, иначе можно что-то упустить, потому что на ролике ты видишь уже конечный продукт. В какой-то момент тебе все равно придется быть в зале. Сначала ты идешь и учишься, а потом пользуешься YouTube… логично?

Если кто-нибудь спрашивает меня: «Ты видел этого человека?», я смотрю его ролики и могу сказать: «Да, хорош, он может делать такую-то штуку хорошо». Т.е. YouTube помогает мне, когда я нанимаю людей или просто хочу узнать, что творится в… России, например, или в другой части мира. Те люди, которые им правильно пользуются, могут соревноваться. Это как, ну не знаю, дать кому-нибудь пистолет. И тот скажет: «да, я видел на видео, как это работает», пробует и получается. Но в следующий раз, когда что-то пойдет не так, он причинит себе вред, и это нехорошо.

WLD: Существует ли у тебя какой-то план обучения, или каждый ученик — это индивидуальность и к нему нужно подходить по особому?

M.K.: Думаю, план довольно универсален. Из страны в страну или дома — из штата в штат. Ты видишь разный уровень. Например, быстрее учатся в Канаде, в Турине. В Нью-Мехико они хороши, но не такие быстрые. То есть нужно понимать, куда ты едешь. Но о России у меня не было представления. Я знаю людей, которые здесь преподавали, но я никогда с ними об этом не разговаривал. Сегодня я видел, что люди могут танцевать мою хореографию. И мне интересно, смогут ли они станцевать хореографию Лайла, потому что она совсем другая. Сегодня мой стиль был очень медленным, его — очень быстрым. Интересно посмотреть, смогут ли люди отработать мою и его хореографию одинаково хорошо. Всегда есть люди, которые могут станцевать только мои или только его связки, или люди, у которых вообще ничего не получается.

WLD: Среди твоих проектов и учеников есть те, кем ты гордишься больше остальных?

M.K.: У меня есть ученики, которых я учил, когда они были совсем маленькими. В прошлом туре Джастина 2006-2007 гг. я встретил одну из своих учениц, ее зовут Тэмми. Я учил ее в Техасе, когда ей было 8 или 9, а потом встретил, когда ей было 22-23 года, и она уже ездила с туром. Здорово видеть, когда кто-то растет. И есть несколько таких учеников. Вероятно, я больше рад им, чем проектам. Но люблю то, что делаю, и поэтому в каждый проект я вкладываю сердце и душу. Сейчас это шоу «The 20/20 Experience». Джастин, я, танцоры, все мы супер горды им и чувствуем, что оно очень-очень хорошее. Его сложно было сделать. И завтра, в Москве, хотя я и буду танцевать, я буду в первую очередь смотреть, как реагирует зал. И это как мгновенное понимание для всех нас, особенного для него. Если всем нравится, то мы счастливы.

WLD: Если бы тебе пришлось отойти от дел, кому бы ты доверил хореографию Джастина, может, Лайлу?

M.K.: Хороший вопрос. Я нанимаю людей для этого тура и я довольно просто отношусь к тому, что мне помогают ставить хореографию. Я не говорю всем, что это все я. Для тура я нанял со-хореографом Мишу Гэбриел (Misha Gabriel Hamilton), и он поставил больше, чем я. Иван Коумаев (Ivan Koumaev), еще один танцор в туре, он из России, постановщик хореографии номер два. Я слушаю песню и представляю, кто сделает это хорошо. Иван? Превосходно! Я привлекаю людей, не смотря на то, что мог бы поставить все сам, но если я чувствую, что кто-то может сделать это лучше, даю им это сделать. В этом туре Миша и Иван помогали ставить хореографию, в прошлом — Ник Басс (Nick Bass) и Миша Гэбриел поставили часть «Cry Me a River». Любой из этих парней смог бы.

Интервью подготовила Екатерина Перминова.