Юрия Григоровича называли и диктатором, и великим, причем иногда в одном предложении. Если вы спросите что хорошего и что плохого было в Большом театре при советской власти, скорее всего, услышите его фамилию. Талантливый танцовщик, 33 года прослуживший в главном театре страны балетмейстером, а затем художественным руководителем, стал для балетной труппы помощником и врагом.
Он увольнял, когда считал нужным и давал путевку на западные гастроли, когда того хотел сам. Его обвиняли в злоупотреблении властью. В частности, Майя Плисецкая в своих воспоминаниях писала, что после первых двух великих спектаклей Григорович начал путь вниз, чему виной самомнение от власти. Только на сцене Большого, да и Мариинского театра тоже, до сих пор идут его постановки, балеты становятся классикой, а его имя и балетные труппы помнят и Европа, и Америка, и Азия. Волан-де-Морт ведь тоже совершал «ужасные, но великие дела», но кто бы без него сопереживал Гарри Поттеру, да и кодексом Наполеона, в конце концов, вдохновилось пол-Европы.
Григоровича называют потомственным танцовщиком, что правда лишь отчасти. Родители его были любителями балета, но никогда не танцевали, танцевал Георгий Альфредович Розай, дядя по матери. И все же вся семья была творческой. Отец — потомок писателя Антона Григоровича, а предки матери были цирковыми артистами, приехавшими во времена Петра I из Флоренции.
Для мальчика балет начался рано. Семья жила в Петербурге, на улице Моховой, откуда до балетного училища можно было добраться за 20 минут.
Ленинградское хореографическое училище (сейчас академия имени А. Я. Вагановой) стало первой ступенькой стремительного восхождения Юрия Григоровича наверх. Здесь был признан его талант и отсюда после окончания учебы он получил билет на сцену Кировского театра оперы и балета (сейчас Мариинский театр), где солировал в течение 15-ти лет.
Его гротескные партии в «Каменном цветке», «Спартаке», «Бахчисарайском фонтане», опере «Князь Игорь» привели к должности балетмейстера театра.
Свой первый балет «Аистенок» он поставил, еще будучи солистом театра, в 21 год на сцене ДК им. Горького. Тогда Юрий Николаевич впервые дал понять, что не хочет быть только танцовщиком, его цель гораздо выше. Став балетмейстером главного ленинградского балетного театра, Григорович принес с собой революцию — его артисты вновь танцевали на сцене, а не показывали хореодраму (читай, пантомиму с небольшими танцевальными вставками), как это было в последние десятилетия. Он вернул танцу звание главного героя на сцене.
Спектаклем, обеспечившим признание Григоровича как хореографа, стал «Каменный цветок» на музыку Прокофьева. Он идет на сцене больше 50 лет, давно превратившись в классику. Новая редакция балета, новые декорации, новая хореография, где в классический танец удачно вплетались элементы других стилей, в том числе народного танца — вот какой была постановка 1957 года.
Этот принцип, обогащение классики элементами народного танца, спортивных движений, пантомимы, свободной пластики, стал для балетов Юрия Григоровича основным. Второй спектакль, поставленный на сцене Мариинского театра — «Легенда о любви». Обе постановки Юрий Николаевич привез в Москву, когда был приглашен на должность главного балетмейстера Большого театра в 1964 году.
На тот момент Большой переживал нелегкие времена и уж точно его труппу нельзя было назвать Первой труппой страны. Конечно, «Русские сезоны Дягилева» в начале XX-го века имели в мире успех, но шли они до 1929-го года, когда Дягилев умер. Большой гремел в США, да и в Европе, когда труппу возглавлял Григорович.
Первым его спектаклем в Большом стал «Щелкунчик». Григорович создал полностью новую хореографию и впервые детские сцены танцевали артисты кордебалета, а не ученики хореографического училища, что позволило сделать сцены глубже и сложнее.
«Спартак», как и другие свои спектакли, Юрий Николаевич создавал в творческом дуэте с художником Симоном Вирсаладзе. Годы спустя он по-прежнему будет работать с его декорациями уже вдалеке от Большого. Их отношения скрепляла не только работа, но и дружба. А разница в возрасте позволяла Григоровичу называть Симона своим учителем.
Он действительно уволил из театра Майю Плисецкую и Владимира Васильева, и еще плеяду великих танцоров, работающих под его руководством, но достигших пенсионного возраста. Кто-то скажет: еще бы, ведь его жена, балерина Наталья Бессмертнова, солировала в театре. Но и ее он уволил тоже. Правда потом взял обратно. Плисецская в своих мемуарах настроена к Григоровичу довольно враждебно, справедливо полагая, что у него была неограниченная власть, которой он пользовался в своих интересах. В какой-то момент их интересы не совпали.
На протяжении всех 30-ти лет в спину, да и в лицо, Юрий Николаевичу сыпались злые обвинения. Характер у него был всегда. Что помогало в творчестве и мешало в отношениях с людьми. Но в 1995 году Григорович положил на стол Министерства заявление об уходе, сказав, что лучше уйдет сам, чем уйдут его. А попытки к этому принимались много раз и разными людьми.
Свое творчество он перенес на третью в жизни сцену — Краснодарский театр. Это была полностью его труппа, созданная и воспитанная им. И что показательно, сегодня труппа Краснодарского театра, как когда-то Большого и Мариинского, успешно конкурирует с лучшими европейскими коллективами, благодаря качеству техники и хореографии.
Внезапно. Его позвали обратно. В Большой. Прошло больше 10-ти лет с момента его ухода, но он согласился. Случилось это в день похорон Натальи Бесммертновой, женщины, прошедшей с ним весь творческий путь, прожившей с ним до конца жизни. Она была его музой и танцевала во всех его главных спектаклях. А сейчас эти главные спектакли вновь идут на сцене Большого театра, но уже без нее.
Юрию Григоровичу 88 лет. Не многие в таком возрасте способны мыслить, не говоря уже о творческом мышлении. Увидим ли мы новые постановки или будем наслаждаться балетами, которые он успел поставить за время карьеры, покажут афишы.
Биографию Юрия Григоровича изучала Екатерина Перминова.
